Мне кажется, что я озабоченная!!!

[Зигмунд Фрейд]

Рыжая Бестия

[Рыжая Бестия]

Нет, я не считаю,что это обязательно будет в реальности.
Просто я представляю,что ему наверняка хотелось бы такую.
И чтобы он чувствовал когда занимался, как ему было бы хорошо.

[Зигмунд Фрейд]

Рыжая Бестия

[Рыжая Бестия]

[Зигмунд Фрейд]

Рыжая Бестия

[Рыжая Бестия]

я даже боюсь себе представить жизнь женщины после 40 например
мне 27 почти тридцатник.
уже начинают прибавляться возрастные комплексы
(мимические морщинки и всякая хрень)

кстати у меня параметры как раз 85-60-90 (может меньше чуть)
я не знаю, что там все в них находят!
доска, короче и грудь нулевого размера
естесственно,любому молодому человеку хотелось бы ласкать грудь, более похожую на женскую...
причем очень часто я вижу ПЫШЕК с бойфрендами и мужьями,
а вот "воблы" одинокие.

[travka]

[Пастух]

[krevetka]

Рыжая Бестия
Я вам завидую, мне бы такую фигуру, такие размеры 85-60-90 у меня только в 18 лет были..

[акведук]

Предлагаю интересный отрывок из "Братьев Карамазовых" Достоевского
Анализ Фрейда (я имею в виду не ник на форуме а настоящего) это детские погремушки по сравнению с анализом Достоевского
"Ревность! «Отелло не ревнив, он доверчив», — заметил Пушкин, и уже одно это замечание свидетельствует о необычайной глубине ума нашего великого поэта. У Отелло просто разможжена душа и помутилось всё мировоззрение его, потому что погиб его идеал. Но Отелло не станет прятаться, шпионить, подглядывать: он доверчив. Напротив, его надо было наводить, наталкивать, разжигать с чрезвычайными усилиями, чтоб он только догадался об измене. Не таков истинный ревнивец. Невозможно даже представить себе всего позора и нравственного падения, с которыми способен ужиться ревнивец безо всяких угрызений совести. И ведь не то чтоб это были всё пошлые и грязные души. Напротив, с сердцем высоким, с любовью чистою, полною самопожертвования, можно в то же время прятаться под столы, подкупать подлейших людей и уживаться с самою скверною грязью шпионства и подслушивания. Отелло не мог бы ни за что примириться с изменой, — не простить не мог бы, а примириться, — хотя душа его незлобива и невинна, как душа младенца. Не то с настоящим ревнивцем: трудно представить себе, с чем может ужиться и примириться и что может простить иной ревнивец! Ревнивцы-то скорее всех и прощают, и это знают все женщины. Ревнивец чрезвычайно скоро (разумеется, после страшной сцены вначале) может и способен простить, например, уже доказанную почти измену, уже виденные им самим объятия и поцелуи, если бы, например, он в то же время мог как-нибудь увериться, что это было «в последний раз» и что соперник его с этого часа уже исчезнет, уедет на край земли, или что сам он увезет ее куда-нибудь в такое место, куда уж больше не придет этот страшный соперник. Разумеется, примирение произойдет лишь на час, потому что если бы даже и в самом деле исчез соперник, то завтра же он изобретет другого, нового и приревнует к новому. И казалось бы, что в той любви, за которою надо так подсматривать, и чего стоит любовь, которую надобно столь усиленно сторожить? Но вот этого-то никогда и не поймет настоящий ревнивец, а между тем между ними, право, случаются люди даже с сердцами высокими. Замечательно еще то, что эти самые люди с высокими сердцами, стоя в какой-нибудь каморке, подслушивая и шпионя, хоть и понимают ясно «высокими сердцами своими» весь срам, в который они сами добровольно залезли, но, однако, в ту минуту по крайней мере, пока стоят в этой каморке, никогда не чувствуют угрызений совести."