|
В 2001г в Иркутске , к нам обратилась наша выпускница с просьбой посмотреть ее ребенка-мальчика по имени Дядя Федор. Она рассказала, что вышла замуж и переехала в Москву. Муж занимается бизнесом, а она находится дома с ребенком. В Иркутск она приехала на сессию в экономический ВУЗ, это была уже вторая ее профессия, профессию психолога она уже имела.
Л. рассказала нам, что Федор желанный и любимый ребенок в их молодой семье, называют его Дядей Федором из-за очень серьезного выражения лица.
Он родился 2 мая 1999г раньше срока на 3-4 недели. Роды вызывали искусственно, т.к. плод уже не развивался, а у матери было высокое давление и проблемы со снабжением кровью в пуповине. В целом беременность мамы Л., которой к тому времени исполнилось 24 года и это ее первая беременность, протекала довольно тяжело, в первые месяцы возникали кровотечения, на шестом месяце беременности у Л. начало подниматься давление.
После рождения д. Федору поставили следующий диагноз: перинотальное повреждение головного мозга, двухсторонняя мозговая недостаточность, внутричерепное давление.
Федора отлучили от груди в 1год, в это период он сильно плакал и днем и ночью, чтобы его успокоить мать давала ему молоко, после чего он сразу успокаивался. Ходить Федор начал в 1год и 2 месяца. Когда д. Федору было 1,5 года, этот диагноз сняли, но на учете невропатолога он состоит до сих пор. Во время беременности и еще год после рождения ребенка Л. мучили страхи. В то период мы не могли поехать в Москву и поэтому наши встречи с Л. носили форму рекомендаций и информативных сообщений. Во время коротких 3-5 встреч с Л. проводилась личностная терапия. И за два года страхи Л. уменьшились, они с семьей отдохнули в санатории, Л закончила второй ВУЗ. Мы были в курсе событий, общаясь теперь по e-mail.
Говорил Федор мало 10-15 слов, хотя словарный запас был достаточно велик. До 2,5 лет контакт с Федором, в основном, родители устанавливали с помощью детского телефона. Кто-то из родителей брал трубку и говорил: " Алло, алло, д. Федор как дела?" и только тогда Федор включался в контакт, отвечая в телефонную трубку. Любимыми играми были манипуляции с детской посудой, кухонными чайником и кастрюлями. Федор открывал крышки, разливал представляемую жидкость и переносил их с места на место, не желая с ними расставаться. С 2-х до 3-х лет навязчиво открывал и закрывал двери в комнату, мог делать это достаточно длительное время. Часто просил родителей раскидывать в стороны ноги и объявлять остановки как в метро, затем сдвигать их и "ехать дальше до следующей остановки". Охотно позволял отцу подкидывать себя в воздух, подтягивать себя за руки. В песочнице копал лопаткой и "закапывал трубы, как сантехник". Любил рисовать карандашами и фломастерами. Игрушками играл мало, не смотрел телевизор и не хотел, чтобы ему читали книжки или рассказывали сказки. Любимым его занятием оставалась игра с телефоном, мытье посуды и ванны и сливание воды в унитазе.
Наша первая встреча с д. Федором произошла, когда ему было 3,5 года. Приехав в Москву в командировку, мы договорились с мамой Федора о встрече у них дома. Мама была обеспокоена тем, что у Федора ночной энурез и энкупрез ( до семи раз в сутки). Кроме того, он испытывал большой страх работающей стиральной машины, гонялся за матерью и буквально не отпускал ее из поля зрения. Засыпал Федор в кровати родителей, Они усыпляли его в порядке очереди, а затем сонного переносили в детскую, откуда он к утру, вследствие "мокрой постели" являлся в спальню родителей. Мама предполагала, что Федор мог стать не раз свидетелем их коитуса, т.к. молодая пара могла предаваться любви под утро, предполагая, что их малыш спит. С отцом Федор общался охотно, позволял ему играть с собой, но более предпочитал общение с матерью.
Первая встреча с нами не была неожиданностью для д. Федора. Он встретил нас как-то спокойно и деловито. Его лицо было действительно не по годам серьезно. Он не проявлял к нам особого интереса или страха. Скорее это было чем-то обычным для него. Возможно, это можно было отчасти объяснить частыми приездами бабушек из Сибири, а также общением с няней. Быть может, он принял нас за новую "няню". Он казался неразговорчивым, но и не пугливым. Хотя он шел на контакт, но наше внутреннее ощущение заключалось в том, что он существует в каком-то своем мире. Его "естественное спокойствие" шло скорее не от уверенности в себе, а от отгороженности и отстраненности. Мы попросили его показать нам свою комнату, и он тотчас повел нас туда.
Детская была оборудована отцом Федора. В центре комнаты стоял детский стульчик, к спинке которого был прикреплен смеситель с душем, какие-то трубы, так что издали это сооружение напоминало сидящий умывальник "Мойдодар", столь же грозный и наказующий. Поодаль от этого сооружения стояла гладильная доска с утюгом как один из любимых предметов ребенка. Рядом были несколько детских телефонов и обойма игрушек. Этот на первый взгляд Хаос имел закономерный порядок для д. Федора. Около окна на столике стоял компьютер и цветы. Повсюду лежали карандаши и фломастеры, листы бумаги с рисунками, пластилин, справочники, детская посуда вперемежку с кухонной.
Мы пытались войти в контакт, но д. Федор отвечал односложно "Да" и занимался обычной деятельностью, не обращая на нас никакого внимания. Он имитировал разглаживания белья, наливания жидкости в посуду из чайника, и всякий раз, чтобы войти в контакт нам приходилось брать трубку игрушечного телефона и говорить: " Алло, алло как дела?...Что ты сейчас делаешь?..." . При попытке нашей интерпретации какого-либо его символического действия он отгораживался и отстранялся. Нам ничего не оставалось, как наблюдать за ним. В его действиях и манипуляциях с кухонной посудой проявлялась определенная навязчивая идея ритуала разливания жидкости из чайника в посудку и чашки, как только он убеждался, что все заполнено, он тотчас перемещался на новое место, и вновь все повторялось. В его проявлениях не было попыток выпить содержимое или предложить кому-либо. Можно предположить, что данный ритуал соответствовал его символическому представлению сексуальной близости родителей ( носик чайника как символ фаласа, наполняющий жидкостью материнское чрево-чашку). Глажение соответственно символизировало маструбацию. А связь по телефону символическую зависимость от матери.
В следующий наш визит мама Федора сообщила нам о новом его ритуале. В семье Федора никто не курил, ребенок впервые встретился с курением во время нашего визита. Дело в том, что одна из нас несколько раз ходила в туалет на перекур. Федор, увидев этот процесс, со слов матери начал подражать ему. Он требовал с матери "сигареты", которые она должна была скручивать ему из бумаги, Он заходил в туалет, садился на унитаз и "курил". Мы решили, что должны отреагировать, для этого мы спровоцировали совместное "курение" с д. Федором. Мы попросили маму Федора дать ему "сигарет", так как мы вместе с ним пойдем "курить". Во время этого диалога Федор испытующе смотрел на нас (взрослых теть, которые почему-то разделяют его желание)
Мы стали проговаривать вслух о том, что сигарета может представлять собой отцовский пенис (пипи) и Федор может фантазировать, что его рот-это мамино чрево, в которое входит папин пипи. Д. Федор внимательно слушал наш разговор, его зрачки расширились, и он спросил: "А ты?". Я ответила ему, что я уже взрослая и мне очень тяжело нести свою проблему, это очень плохо курить, т.к. от этого ухудшается мое здоровье, и я все время мечтаю попасть в мамин животик, но это невозможно, это только фантазия.
В этот день д. Федор демонстрировал нам навязчивость в полной мере. Его состояние носило странный характер-тревога, возбуждение, страх и удовольствие, напоминая фантазм пугающий и желанный. Его фантазм и отношение к реальности носило черты параноидальной активности. Мы понимали, что требуется углубленный анализ, чтобы прояснить его фантазм, а наша задача усложнялась сроками командировки. Мы могли рассчитывать примерно на 20 встреч. Казалось, он пытался защититься, избежать страшного преследования и в тоже время он сам своими повторяющимися действиями превращался в жестокого палача, расправляющегося с объектами угрозы. Он весь напрягался, правая рука поднималась вверх, он издавал вибрирующий звук, , напоминающий неумолимый гул включенного мотора, имитируя свист вскипающего чайника, включенной стиральной машинки. Его лицо краснело, весь он вытягивался, левую руку держал в области гениталий, и на протяжении 5-7 минут это достигало кульминации. После этого он замолкал, скрещивал руки в области гениталий и бурно выдыхал. После небольшого перерыва все повторялось вновь. Это иступленное состояние невозможно было прервать. Мы просто отслеживали длительность этого аффекта.
Было понятно, что навязчивые симптомы лишали ребенка нормального развития его характера и представляли собой лишь верхний слой, прикрывающий нарушенные и неуправляемые влечения. Нас насторожила картина развития навязчивого невроза, который с годами мог прогрессировать. Рассмотрим подробнее данный случай.
Как мы уже говорили д. Федор был единственным ребенком в семье. Мама очень заботливая и тревожная находилась с Федором дома. Таким образом, мальчик был под постоянным наблюдением, что могло спровоцировать сильную привязанность к маме, которая проявлялась в постоянном и навязчивом желании быть всегда и везде подле нее.
Когда мать уходила, оставляя его с кем-либо из взрослых, он плакал, но довольно быстро успокаивался. Приучение к чистоплотности началось с 1 года, но ни как не могло завершиться. Родители не были строги и не ругали д. Федора, а лишь стимулировали похвалой привыкание к общепринятым стандартам. Эта неудача усугублялась еще и первоначальным медицинским диагнозом. Можно предположить, что Федор воспринимал ранний уход за телом со стороны матери как форму соблазнения, а ее поздняя сдержанность явилась фрустрацией. Это ввергло его в навязчивое провоцирование материнского ухода за своим телом через недержание. Желание быть соблазненным повторялось и с другими людьми, которые за ним ухаживали, а так же проявлялось в ходе анализа. В этот период проявился орально-анальный садизм, который символически смещался на кошек, птичек, мух. Немаловажным фактором, приводящим к неврозу, явилась низкая толерантность "Я" к тревоге. В 1,5 года Федор мог наблюдать за коитусом родителей и с тех пор начал символически отражать близость родителей, воспроизводя "первичную сцену" в ряде повторяющихся действий, воспроизводимых с частями тела родителей (раздвигание и сдвигание ног, эта игра где этот процесс символически соответствовал входу и выходу фаллоса из материнского чрева. Дальше пошли отыгрывания где ему необходимо было что-то во что-то вставлять и поворачивать и т.д. Развитие невроза усиливалось чувством фрустрации и зависти по отношению к родителям. Разбуженное либидо (как ранний эдипов комплекс) продуцировало тревогу, которая в свою очередь привела к деструктивным тенденциям, таким как плаксивость, зависть, раздражительность.
На бессознательном уровне Федор воображал себя пенисом, и следовательно, проявляемое напряжение, покраснение и вибрация всем телом с аудиальным сопровождением, все это должно было соответствовать, в представлении Федора, состоянию отца во время коитуса.
Данная фантазия оживляла страх инцеста и кастрации. Для того, чтобы ослабить этот страх тревогу Федор отождествлял с объектом этого страха. Зависть к родителям и явилась формированием невроза. Его деструктивные импульсы, воспроизводимые оральной завистью находят свое отражение в символическом проигрывании навязчивого симптома, где он долго сливает унитаз и моет ванну (утопление матери и детей, зачатых отцом, а так же пенис и фикалии), т.е. кастрирует родителей во время совокупления.
Интеллектуальная деятельность была подавлена оральными и анально-садистическими фантазиями. В период фаллической стадии у Федора наблюдалась регрессия как защита от кастрационной тревоги с фаллической на оральную стадию, делая его беззащитным перед сепарационной тревогой. Этот этап отмечался особым стремлением всюду следовать за матерью, плаксивостью, оральной агрессией, (канибалистические имитации, откусывание пищи с общего стола) и страхом поглащения. Кроме этого регрессия осуществлялась и на анально-садистическую стадию. На этом этапе Федор проявлял анальную агрессию, контроль, компульсивность и чрезмерная фокусировка на анусе как на источнике удовольствия.
На дальнейшей стадии анализа Федор пригласил нас на ритуальное смывание унитаза и мытье ванны, он наполнял ведро, и мы относили его и опрокидывали в унитаз, после чего он тщательно исследовал итог нашей работы, вглядывался в унитаз, как бы пытаясь чего-то не упустить. Мы сделали интерпретацию его фантазий, связывая их с реальностью, прослеживая связь настоящей ситуации с первоначальной. После чего Федор предложил промыть ванну. И вновь была сделана интерпретация. Федор казался успокоенным и довольным. Уменьшение аффектов говорило в пользу интерпретаций первичной ситуации и связанных с ней импульсов.
После окончания сессии д. Федор помчался к матери, забралься к ней на колени и начал громко признаваться ей в любви: " Мама! Я тебя люблю! Люб-лю! Люб-лю!" В его интонациях слышалась ни нежность, а скорее настойчивая агрессия, словно он пытался убедить сам себя в любви к матери. В следующий наш визит мама Федора с гордостью объявила нам, что он не просил скручивать "сигареты" и меньше проявлял навязчивость, кроме того, он несколько раз спрашивал о нас и говорил, что хочет нам что-то рассказать. На этот раз мы договорились с мамой Федора о том, чтобы она затеела стирку и включила стиральную машину. Услышав звук стиральной машины, Федор поспешил удалиться на безопасное место, подальше от кухни. Мы не стали его уговаривать приблизиться, а стали разговаривать между собой о том, на что похоже эта ситуация. Мы делали предположения, соотнося символы с реальностью, специально громко, чтобы Федор мог слышать нас. Любопытство взяло вверх и вскоре он начал приближаться и вслушиваться в наш разговор, выглядывая из-за косяка кухонной двери. Наша беседа, представляла из себя что-то вроде: "Как ты считаешь, на что похожа эта машинка?". " Я полагаю, что на злую и ворчливую утробу мамы". " А что происходит в ее барабане?". " Мне кажется, что там находятся маленькие детишки, папины пенисы и фикалии." и т.д.
Д. Федор приближался все ближе и ближе, и, наконец он вошел на кухню с каким-то радостным облегчением и заворожено уставился на вертящийся барабан машины. Когда мама начала сливать в раковину воду, он тщательно вглядывался в пенящуюся струю. Мы попытались "озвучить" предполагаемые фантазии: " Ты хочешь проверить нет ли в этой воде ребятишек?". " Тебя волнует, не повредились ли ребетишки?". Федор кивнул и попросил открыть барабан. После проверки его лицо посветлело, и он улыбнулся.
Как единственный ребенок Федор испытывал тревогу от ожидания сиблингов, а также вину, в связи с бессознательными импульсами, направленными на них. Так как в реальности он не мог проявлять какие-либо чувства к ним. Его бессознательный страх и зависть к "сиблингам" значительно возросли в процессе терапии. А так как он, идентифицировал себя с пенисом, то это были и его дети, отсюда чувство вины перед родителями. Федор испытывал страх, чтобы дети не повредились сами и не повредили материнскую утробу. Отсюда его контроль над вытекающей водой. Следующий этап анализа был направлен на проработку и закрепление "победы" над страхом, виной и тревогой при установлении связи между его фантазиями и действительностью. Он уже не хотел защищаться и отгораживаться.
Несколько встреч было посвящено игре "стирка". Мы совместно с Федором вкладывали белье в барабан. Федор, вкладывая детские вещи, давал им имена, имитируя рождение детей, все еще проверяя на наличие ущерба. К этому времени у него стали исчезать проявления невроза. Словарный запас стал проявляться в речи, она стала более эмоциональной и оживленной. На лице чаще стала появляться улыбка. Мама стала поднимать его утром и проблема с энурезом разрешилась. Ярче стали проявляться отношения Эдипова комплекса во взаимоотношениях с родителями.
Так как были представлены интерпретации, беседы на сексуальные темы в анализе Федора, а также игры, отражающие его фантазии, у Федора произошел спад сексуального возбуждения.
Мы обратились к д. Федору с вопросом, что мешает ему попросить горшочек, когда необходимо опорожниться. Он смущенно заулыбался на нашу интерпретацию о получении удовольствия и обольщения от прикосновений при уходе за его телом Федор отнесся серьезно и настороженно. Мы снова стали беседовать между собой о том, что подобные вещи встречаются довольно часто у детей, но как только они осознают, что уже стали большими и им становиться неловко пачкать штанишки. Затем мы стали рассказывать, что его мама и папа к 3-м годам уже стали проситься на горшочек. По мере нашего рассказа Федор становился все серьезней и печальней, наконец, он прервал нас и заявил, что боится садиться на горшок. Мы предложили ему посмотреть вместе с нами, что может в нем находится. Мы принесли горшок и стали вглядываться в него. Д. Федор осторожно отступил назад. Мы стали интерпретировать, что возможно Федор боиться собственных фантазий о том, что в горшке, так же как и в барабане машинки, как в унитазе, могут находиться дети, части папы и какашки. Мы предложили Федору сесть на горшок, но он ответил, что ему страшно. Мы спросили: " Ты боишься, что тебя кто-то может ранить и повредить?". Он испугано кивнул головой. И опять мы столкнулись с кастрационным комплексом. К концу сессии Федор решился на эксперимент и в штанишках присел на горшок. Выглядел он при этом очень насторожено, была заметна внутренняя борьба со страхом. Посидев несколько секунд, он поднялся и внимательно стал изучать содержимое горшка. Он его поднимал, передвигал, переставлял с места на место, присаживался и все повторял снова. Наконец это ему показалось достаточно, и он его отодвинул, потеряв к нему интерес.
Следующая наша встреча была отмечена знаками удовлетворения со стороны мама Федора. Сам Федор с ликующим видом сообщил нам: " Я уже большой как папа. Я уже хожу в горшок!". Мы его поздравили. С этого момента стало заметно проявляться в поведенческих паттернах Федора идентификация с отцом. Он начал играть в "папу", серьезно и сосредоточено надевал его пиджак, который свисал до пола, обувал ботинки 45-го размера, брал папку и говорил, что идет на работу как папа. Он деловито ходил по комнатам, отражая социальную деятельность отца, затем заходил в кухню и, обращаясь к маме, говорил: " Я много работал и устал, корми меня" и т.п.
Мы отлично понимали, что по истечению этих 20-ти встреч, полученные результаты еще не успели закрепиться и прерывание анализа в любой момент может грозить вновь ухудшением здоровья ребенка. Мы договорились с мамой Федора вести переписку и продолжение анализа раз в год во время нашего приезда в Москву.
Через два месяца 15 марта пришло известие из Москвы от мамы д. Федора.
Она писала, что сейчас для Федора отец стал авторитетом во всем. Он все делает как папа, говорит как папа, полная копия. Он продолжает играть в "папу". Стал петь, играть на гитаре это единственная игрушка, которую он просил купить в течение месяца. Ездит на велосипеде и на машине. Играет по игрушечному в компьютерные игры "стрелялки", как папа. Готовит вместе с папой на кухне. Показывает писю родителям. Читает и считает по игрушечному. Знает многие буквы. "Лечит" нас с отцом как мы его, также дает лекарства. Называет себя не дядей Федором, а Папой Федором. Не писается по ночам, какает без проблем, но не всегда успевает сесть на горшок. Притихнет, а потом кричит: " Мама, я какаю". Смущается перед девочками и наблюдает за ними. Следующее письмо пришло 6 апреля, еще полтора месяца спустя.
"Федор стал слушать сказки. Его любимые сказки:
1. Про мышонка. Рассказываю вкратце.
Современная сказка какого-то писателя. Как мышонок, у которого болела задняя лапка и ручка, выбежал на опушку леса, а его поджидала и хотела съесть лиса, змея, птица в небе и сова, но прежде чем его поделили, его попросили рассказать историю, как он попал из города в лес. Он рассказал, что его родители хотели, чтобы он вырос самым-самым, заставляли играть на скрипке и учиться фигурному катанию, и вот когда он катался на коньках и одновременно играл на скрипке, он упал и сломал свои лапки. Родители расстроились и устроили его в библиотеку. Он работал там два года и разговаривал с буквами. Но потом врач послушала его, он на нее чихнул пылью, и она сказала: "Беги мышонок и чем быстрее, тем лучше, беги в лес". А звери спросили: " Но это же верная гибель?", а он ответил, что врач сказала, что если он добежит до леса через опасное поле, то он спасется, а так все равно погибнет. Мышонок говорил, что он врачу очень благодарен. Его попросили рассказать о книгах, и он начал рассказывать про китайского императора, который хотел стать самым мудрым, но за свою жизнь не успел прочитать всех книг, тогда он пригласил мудреца и тот сказал, что самое главное во всех книгах, что люди рождались, страдали и умирали. В конце сказки наступает ночь, сова, которой достался мышонок, кричит: "Я тебя вижу" и мышонок быстро убегает в норку.
2. "Сорока" Агнии Барто Вам не нужна сорока, Сорока без крыла, Она у нас два срока, Два месяца жила. …………………… …………………….
3. Белорусская сказка " Коток золотой лобок" Как дед ходил в лес, стучал по дереву, и просил у кота то, что требовала бабка. (протатип сказки Пушкина о рыбаке и рыбке).
4. Юнона Мориц "Собака бывает кусачей только от жизни собачей".
5. Любимая книга "Руководство по ремонту ВАЗ-2104"
Можно отметить, что у Федора происходит символическое отыгрывание орального страха поглощения и анальное представление о ценностях, и их утраты. Прослеживаются обсессивные фантазии страха получения травмы и пути его преодоления. Так же прослеживается навязчивый выбор между жизнью и смертью.
27 мая, спустя еще полтора месяца Л. попросила в письме совета: "Мне требуется ваш совет. Я устроилась на работу, она мне очень нравится, она меня дисциплинировала, внесла оптимизм и независимость, а вот в нашей семье произошло все наоборот. Что-то разладилось. Я так рада, что вернулась в социум, а Федор постоянно ноет, и разговаривать совсем разучился. Я прошу мужа не реагировать на его рев, но он не поддерживает меня. Днем иногда мы с Федором гуляем, он нормально себя ведет, а сегодня пошли всей семьей гулять, Федор кричит, ноет, у него постоянно что-то болит, он падает, папа его поднимает. Со мной сумки носит, ведет себя как взрослый, а папа говорит, что я хочу вырастить из него солдата, а я просто хочу, чтобы он был мужчиной. Если я говорю: "Да", то муж говорит: "Нет". Я думаю, что если бы работа оказалась плохой, то я бы опять начала сидеть дома и все бы восстановилось. Или не в работе дело?
Федор стал какать на горшок нормально. Если я его поднимаю ночью в 12 и 5 часов утра, то он не писается в постель. Легко общается с детьми и взрослыми. Ему нравится Библия, он называет ее: "Про Царя" и всегда просит, чтобы я ему читала до самого конца. Сам чистит зубы, утром и вечером. Говорит перед сном: "Я хочу спать, сейчас почищу зубы и лягу". Перешел сам спать в свою комнату, на кровать к нам не ложится. В большом магазине, где есть детская комната, попросил нас оставить его там, пока мы ходили по магазину. С удовольствием играл шариками. Ездит на велосипеде это его машина. По-прежнему, самый главный его авторитет папа.
До свидание, с уважением Л."
В итоге нашей переписки стало очевидно, что страх кастрации у Федора служил внутренним запретом на развитие и обучение, что приводило к страху каких-либо знаний. Счет и чтение символически приравнивались к кастрации и уничтожению отца и матери. Чтение как тело матери и книг как вторжение и изъятие из него внутренностей и детей. Кастрационный страх являлся общей основой для торможения и задержек в развитии, он накладывал запрет на интересы и всякую деятельность Эго. После осознания и преодоления частичного страха кастрации, а также признание отца, его пениса и достижений, у Федора резко возросли творческие способности и интересы
Итак, в процессе терапии проявилась сублимация, где инстинктивные энергии разрядились в инстинктивные формы поведения. Желание уничтожения родителей и сиблингов, страх наказания, инцестные побуждения к матери перешли в социально-приемлемые паттерны поведения, рост и развитие интеллектуальной любознательности как сублимация скопофелии, т.е. произошло развитие " высших функций из низших". Проявились новые интересы: чтение, игра на гитаре, ролевые игры, езда на велосипеде и машине, улучшились объектные отношения, произошла идентификация с отцом, желание быть любимым им и авторитетное отношение к нему. Отношения с матерью приносили больше удовольствия, но меньше сексуального возбуждения. Определился правильный выбор сексуального объекта.
Наряду с позитивными проявлениями сублимации можно отметить и "регрессивные" симптомы:
- сексуальное любопытство, которое проявляется в тисканье кошек и мамы, имитируя ласки отца.
- эксбиционизм. В последнее время Федор демонстрирует маме свой пенис и говорит: " Я стал сердиться на себя, что моя пися не растет, а уменьшается. Я не смогу догнать папу".
- вуйэеристкие тенденции, проявляющиеся в интересе к строению половых органов у девочек.
- переход обсессивного проявления на новый уровень
Хотя о полоном излечении и окончании анализа говорить еще рано, но Федор уже не стремиться вернуться к прежней навязчивой фантазии бессознательного ( возвращение в материнского чрева посредством коитуса), но периодически эти фантазии еще будут посещать его, возможно не столь ярко и навязчиво.
|
